РУССКАЯ ОХОТА НА МЕДВЕДЯ, ЛОСЯ, КАБАНА, БОРОВУЮ ДИЧЬ, ПЕРЕЛЕТНУЮ ПТИЦУ. ЗИМНЯЯ И ЛЕТНЯЯ РЫБАЛКА.
200 км от Нижнего Новгорода 600 км от Москвы

Атаманы Ляленка и Бархотка

ГлавнаяИнформацияИсторияАтаманы Ляленка и Бархотка

Артель закончила работу и шла ночевать в избушку. На пути овраг, заросший густым кустарником. По дну оврага тихо сочился ручей с прозрачной водой, которую лесорубы брали на варево в чай. Рядом шумел сосновый бор, за ним раскинулась широкая пойма речки Наврас, извилистой,  стремительной в весенние дни, когда она буйно разливалась по лугам.

Поужинав, лесорубы лежали на свежих сосновых ветвях. На очаге дымили смолистые поленья, потрескивая и вспыхивая. Ветер свистел над избушкой. Вековые елки и сосны скрипели, стонали, отбиваясь от буйных налетов ветра. Кругом шумело, трещало, ухало, и что-то беспокойное, щемящее душу было в этом шуме.

- Дядя Никифор, расскажи какую-нибудь бывальщину,- обратился Федька Монахов, двадцатилетний парень, к маленькому мужику с рыжей бородой.

- Давай калякай, Микеша,- поддержали лесорубы.

Никифор отказался, но не все знали, что он любит поломаться. Он вытащил из кармана табакерку, взял щепотку табаку, набил обе ноздри, чихнул несколько раз и, перевалившись на другой бок, стал рассказывать.

- Давно это было, даже старики начали забывать, - замолчал, прислушался к ветру.

- Шумит погодушка!…

- Стало быть, в ту пору на горе, покрытой соснами, сквозь которые и неба не видать, появились разбойники. Атаман назывался Ляля. С той поры и гора названа Лялиной. Иди по всей Лапшангской стороне до самой Шуды, и везде видна Лялина гора. Разбойники грабили купцов, которые плыли по Ветлуге мимо горы, а бедных не трогали.

Был у атамана помощник Бархотка, большой силы и красоты. Среди дремучего леса, недалече от горы, стоял починок. Жила там девушка Шалуха, прозванная так за озорство. Девка красивая, сильная, смелая: одна с рогатиной на медведя ходила.

Однажды Бархотка увидел Шалуху. Кругом лес. Кровь заиграла в молодом разбойнике. Понравилась ему девка. Он подошел к ней и хотел ее обнять. Она такую ему затрещину отвесила, что он чуть с ног не свалился. Осерчал Бархотка, обидно, вишь, ему стало, что баба оплеуху дала. Он взялся за нож. Шалуха держит рогатину и смеется: «Полезешь, брюхо распорю».

Понял Бархотка, что девка не из робких, и полюбил ее. Она его тоже полюбила. Бархотка похаживал к Шалухе. Ляле это не нравилось, завидно было, и невзлюбил атаман своего помощника: всякую неудачу валил на него. Разгадали разбойники ссору и разделились, кто за кого: кто за Лялю, кто за Бархотку. Понял атаман, что дело плохо, собрал он всю ватагу: « Раньше мы с Бархоткой дружно жили, не ссорились. А как появилась проклятая баба, так и пошло все кувырком. Я хочу помириться. На счет бабы кинем жребий, кому достанется, тот и хозяин. Разбойники ждут, что скажет помощник. Бархотка посмотрел на них.

- Не гоже браниться из-за бабы. Мы поссорились, нам и мириться. Не придем к соглашению, тогда вас соберем, и как вы решите, так и будет. Разбойники согласились и разошлись. Атаман и помощник остались одни.

- Знаешь ли ты, что у князя Лапшангского жена красавица? - спросил Бархотка Лялю.

- Слыхал, видать не приходилось.

- Согласен ли помириться, если я привезу тебе княгиню-красавицу.

- Как ты это сделаешь? У князя большая охрана.

- Это моя забота. Согласен ли ты?

- Коли так, то я согласен.

Бархотка нарядился князем, одел в богатые одежды и дружков своих верных. Сели они в лодки и поплыли к Лапшанге, где жил князь. Явились в усадьбу ночью. Княжескую охрану связали. Бархотка вошел в спальню княгини. Там было жарко.

Одеяло свалилось с кровати на пол. Княгиня лежала посередь кровати.

- Проснулась-, продолжал Никифор. – Глядит на  него красавица и так им залюбовалась, даже забыла об опасности. Залюбовался и Бархотка, глаз не сводит с красавицы.

Закружилась голова у Бархотки от ее красоты. В глазах туман, как облако. И показалось ему, будто из облака смотрит Шалуха и качает головой. Он тряхнул кудрями, и тумана как не бывало. Вспомнил, за чем пришел, вынул нож из-за пояса.

- Одевайся быстро и не пикни, а то вот,- показал нож.

Княгиня оделась. Бархотка завязал ей рот, глаза, схватил на руки, и давай бог ноги. Доплыли до Камешника, сошли на берег. Бархотка снял повязки с княгини. Она смотрит на него.

- Что ты будешь делать со мной?

- Отдам в жены атаману…

-  Добрый молодец, если уж у меня такая судьба

взмолилась княгиня,- так возьми меня  себе. Я согласна быть твоей женой, даже фавориткой. Задумался Бархотка. Любуется красавицей, ее слова в душу заползли, растревожили сердце молодца. «Что же делать? – думает он,- Такая полюбит крепко, но я дал слово атаману». И показалось ему, что будто вместо княгини стоит Шалуха и как-то нехорошо на него глядит. Решил он быть твердым в своем слове.

- Ишь ты какой, разбойник, а слово держит! - удивились лесорубы. Пришел Бархотка на место. Ляля стоит высокий, страшный, с одним глазом. Бархотка подошел к нему.

- Я свое слово выполнил. Вот тебе княгиня.

Ляля подошел к ней и хотел взять за руку, она как закричит: «Уйди, чудовище! Убейте меня!» Она упала. Стали ее отхаживать, облили лицо холодной водой. Говорят, холодная вода помогает благородным.

Открыла глаза, увидела Лялю и опять закричала: «Уйди чудовище!» Ляля осерчал.

- Снимите с нее сапожки и водите босиком по лесу, покуда она не перестанет дурить.

Водили княгиню по лесу день, другой, третий, а она все свое твердит.

Ляля разозлился, отвел ее на самую вершину горы и убил. Схоронили красавицу под самой большой елкой. Уснула она навеки. Спит среди дремучего леса. Поет лес песни свои, зимой вьюга шумит, волки воют. Весной кукушка-горюшка  выкладывает грусть-тоску.

В ту же ночь ушел Ляля с ватагой в другое место. Говорят, много кладов зарыл на горе и на дне Ветлуги.

Бархотка остался с Шалухой. Они поженились, долго жили, любя друг друга. Много детей у них было. От Шалухи пошел большой род Шалухиных. Починок с той поры прозывается деревней Бархатихой.

Уставшие за день лесорубы похрапывали. На очаге догорали, дымя головешки…

* * *

Иван Степанович Воронов
/Рассказ напечатан в Варнавинской районной газете «Новый путь» за 20, 29 мая 1967 года./